Пляска смерти в Белграде - Страница 27

Тот, другой, не поднимался.

Малко приблизился, увидел кровь на лице, застывшие черты.

Убийца все еще держал в руке оружие с внушительным глушителем. Он что-то прохрипел, дернул ногой и перестал двигаться. Малко положил свой пистолет в карман и, словно робот, вышел на улицу. Элько бросился к нему.

— Его не было?

Малко, пораженный, посмотрел на турка, пока не понял, что тот не слышал, выстрелов! Это ему они показались громоподобными! На самом же деле патроны с уменьшенным зарядом его пистолета двадцать второго калибра издавали шума не больше, чем пробка, вылетевшая из бутылки с шампанским. Он огляделся. В нескольких метрах от них ворковала парочка влюбленных. Совершенно очевидно, они тоже ничего не слышали. Малко пошел к «мерседесу».

— Пошли, — сказал он Милене, — все в порядке.

Только в машине Малко рассказал, как все произошло. Югославка схватилась руками за голову.

— Боже мой! А как же Арам? Что с ним будет?

Малко воспользовался ситуацией.

— Его нужно защитить. Поехали к нему. Вы же сами видели, что мы можем. Давайте используем создавшееся положение, чтобы как можно быстрее покинуть Белград. Это просто неожиданный подарок.

Он выехал на проспект Кара Дусана и огибал холм Калемегдан. Милена облизала пересохшие губы и нерешительно произнесла:

— Да, наверное, вы правы. Поезжайте прямо, вдоль Савы, через мост Газела.

Малко хотелось кричать от радости. Он промолчал, чтобы не спугнуть удачу. Они проехали мимо стоянки катеров на подводных крыльях и дальше по берегу Савы. Вдруг Милена разразилась бурными рыданиями.

— Нет, нет, так нельзя, — бормотала она. — Они и сейчас, наверное, следят за нами. Они повсюду...

— Да нет же. Это случилось для них неожиданно. Они растерялись. Нужно ехать не мешкая.

Он говорил еще что-то, но Милена уже замкнулась, как устрица. Она взглянула на него полными слез глазами.

— Я не могу, — сказала она. — Слишком большая ответственность. Мне хочется чего-нибудь выпить, давайте остановимся, пожалуйста.

Малко почувствовал, что теперь уже расколоть ее не удастся. Сдерживая злость, он повернул к центру. Возле площади Революции они нашли какой-то бар. Милена уселась за столик и с отсутствующим видом сказала подошедшему официанту:

— Люту!

Тот принес три порции. Это было еще крепче, чем сливовица... После второй Милена подняла голову и произнесла:

— Они вернутся, а вы не можете быть вечно рядом.

Трудно было что-нибудь возразить. Весьма сомнительно, что смерть одного из своих заставит их отказаться от своих планов. Он взглянул в большие с расплывшимися от ужаса зрачками глаза.

— Милена, — сказал Малко. — Мне нужно увидеть Эриваняна. Мы должны ускользнуть, пока они не придумали еще что-нибудь.

— Хорошо. Чуть позже я ему позвоню. Сейчас я слишком взвинчена.

— Мы могли бы уже завтра утром уехать.

Милена Братич бросила на него обреченный взгляд.

— До Марибора далеко. Они найдут вас до того, как вы туда прибудете.

— Что теперь станете делать вы?

— Пойду домой... Во-первых, из-за милиции. Если я исчезну, они сразу поймут, что я замешана в убийстве. А если я, как обычно, вернусь, то могу настаивать, что не имею к этому ни малейшего отношения. Пусть даже не поверят, доказать им ничего не удастся.

В этом она была нрава.

— Сегодня они вернуться не осмелятся, — добавила она. — Дом будет под наблюдением милиции.

— Ладно. Остается надеяться, что нас никто там не заметил, — сказал Малко.

Он заплатил по счету, и они все втроем вышли. Дул ледяной ветер. Милена сделала попытку улыбнуться:

— Я возьму такси. А завтра утром позвоню вам.

Кризантем пошел к «мерседесу», а она еще успела, приблизившись к Малко, тронуть его губы своими ледяными губами.

— Вы были просто великолепны! — шептала женщина.

* * *

Малко не удавалось выбросить из головы лицо человека, которого он убил. Это было сильнее его. Даже если речь шла о наемном убийце, как тот армянин. Он ненавидел свою профессию, из-за которой гибли люди. В душе он никогда не был палачом. Тяжесть пистолета в кармане заставляла его вспоминать подробности стычки.

Элько Кризантем, сидевший рядом, слишком хорошо знал хозяина и потому молчал. Когда Малко припарковал «мерседес-190» на стоянке у «Интерконтиненталя», турок протянул руку:

— Дайте мне пистолет.

— Зачем?

— Если его обнаружат, то лучше у меня, — ответил он просто. — Мне одному не осилить это дело. А вы сможете.

— Но, Элько, вы понимаете, чем рискуете, если югославы задержат вас с этим оружием?

Турок хитро улыбнулся.

— Я знавал и не такое. Давайте.

Малко понимал, что Элько прав. Но поскольку он так и продолжал сидеть без движения, турок сам сунул руку в карман его плаща, достал пистолет, сунул себе за пояс и вышел из машины.

Когда Малко вошел в холл гостиницы, Кризантем уже куда-то пропал. Он спросил ключ и пошел к лифту. Как только опустилась кабина, подошла какая-то женщина и встала рядом с ним. Малко внимательно осмотрел ее, и охотничий инстинкт взыграл в нем.

Она была великолепна, совсем не того типа, который ожидаешь встретить в социалистической стране. Рядовому югославу пришлось бы трудиться приблизительно два века, чтобы купить на зарплату серьги с такими изумрудами, какие покачивались у нее в ушах. Лицо с восточными чертами, чуть полноватое, проникнуто чувственностью, рот так тщательно выписан, что напоминает рекламу губной помады. Под костюмом «Шанель», отделанным норкой, блузка цвета зеленой бронзы.

Золотые цепочки ручейками сбегали в ложбину между двух внушительных грудей. Если в не ярко-синие глаза, он бы решил, что женщина арабка.